биполяр очка: взлёты и падения

Я уже писала здесь о своём шестимесячном нахождении в стенах психиатрической больницы (ничего радужного), но свои проблемы тогда я предпочла опустить, так как не была готова говорить о них во всеуслышание.

Сейчас у меня в целом всё наладилось, поэтому хочу поделиться опытом и на своём примере показать, что не всегда всё так плохо, как кажется. Если у такого безнадёжного человека как я получилось выкарабкаться, то у вас точно получится!

(Скорее всего, это прочитают мои родственники, коллеги и одноклассники, которым почему-то до сих пор есть дело до меня, но мне уже похуй, постарайтесь только избавить от сочувственных взглядов, подачек и насмешек: мне на вас поебать и на ваше мнение тоже)

В начале декабря 2016 года я решила, что не хочу больше жить. 

Этому предшествовала глубокая затяжная депрессия со всеми вытекающими. 

Всё началось, наверное, в подростковом возрасте — возрастной кризис, который не прошёл, психотравматическая ситуация, о которой я не могла никому рассказать до своих 20 и так далее. 

Окей, да, сверстники считали меня немного странной, о чём мне неоднократно сообщали. Я не была общительной, у меня была одна подруга, которой мне было достаточно, мне больше ничего не было нужно. У меня были проблемы с общением, с социализацией, какой-либо эмоциональной связи с обществом не было, я жила в своём мире, иногда выходя из него только потому, что у меня был аж один друг — это и много чего ещё позже получило новое для меня общее название — шизоидные явления. Я не могу сказать, что была кем-то вроде изгоя, иногда моё сознание всё же взаимодействовало с внешним миром и временами довольно успешно.

Я не относилась к этому как к проблеме — подумаешь, не хочу общаться ни с кем, беспокоить меня всё это начало после того, как я поняла, что это не просто нежелание, а страх. Иногда у меня бывали срывы, мучительные воспоминания, ненависть и презрение к себе — всё это мешало. Возможно, депрессия началась тогда. Иногда я резала себя, у меня начались проблемы со сном, начала чувствовать панику, когда для неё не было причин. Я понимала, что это неок и решила обратиться за помощью, на тот момент мне было около 16-17 лет. Была проблема: я жила в городе с населением >30 тысяч человек, ещё дальше ёбаного Барнаула, в самой глуши: все друг друга знали и были большие проблемы со специалистами. Я ездила пару раз в Барнаул в частные клиники, там мне говорили не выдумывать себе проблем и что всё потому, что я не ем мясо, что мне нужен парень и больше отдыхать.

Я поняла, что помощи от этих людей мне ждать особо не стоит, начала сама как-то крутиться, делать что-то, заставлять себя вести диалог с друзьями Алины, моей подруги, временами мне становилось лучше. Мой последний год в родном городе был даже не таким уж ужасным. Я жила надеждой, что перееду и что всё будет по-другому.

Я переехала, какое-то время всё было хорошо, я была счастлива со своей новой жизнью. Потом постепенно состояние начало ухудшаться без видимых на то причин. Я потеряла сон и аппетит, снова стала хмурая, радовать жизнь меня перестала, паника давала о себе знать всё чаще, учёба пошла по пизде. Я испугалась, решила снова обратиться к врачу. Понятно, что в городе-миллионнике проблем со специалистами должно быть меньше. Хороший врач, хорошая клиника, мы нашли общий язык, мне назначили лечение, которое мне помогало. Мне стало лучше. Тогда мне поставили диагноз БАР 2 типа, но сказали, что это всего лишь предварительно, чтобы определить точно, нужно продолжительное лечение или наблюдение в стационаре. Так как со стипухи я слетела (ещё бы) у меня осталась социалка 2,5к. С такими мегафинансами частного психиатра я себе позволить не могла, поэтому пофиксила самостоятельно и начала ебашить дальше. 

Новый эээ эпизод случился летом. Кое-как закрыла сессию и осталась в своей общаге помирать. Все разъехались и я осталась одна: аллилуя, страдать никто не запретит. Конечно, я издеваюсь сейчас, спустя год легко шутить, а тогда было не до шуток.

Тогда начались первые признаки агорафобии. Мне страшно было выходить на улицу, потому что начиналась паника. И, конечно, вернулись все знакомые симптомы. Снова начались акты самоповреждения. Я резала себя, билась головой о кафель, тушила о себя сигареты. Я ничего умнее не придумала, кроме как запивать феназепам алкоголем. Пила тогда я довольно много. Сигареты, как мне казалось, облегчали состояние тревожности. Я заставляла себя выходить, таскала себя гулять, это было что-то вроде мучительного наказания. Не знаю, что тогда было сложнее — не удавиться или делать вид, что всё хорошо.

Очень важно: если вам плохо, никогда не давите в себе это и не игнорируйте. 
Под конец июля стало лучше. Я поехала на практику, там всё было отлично, август и вовсе выдался замечательным.

Сентябрь был многообещающим. Я была уверена, что теперь-то у меня точно будет всё хорошо: и жизнь наладится, и учёба, и всё вообще будет заебись, я же столько всего прошла, наверное, хватит с меня? Тогда я и думать не могла, что всё, что было со мной до этого, было тренировкой.
Блядь, я даже написать об этом внятно не могу. У меня ком в горле, хотя я даже влух говорить ничего не планирую.
Меня изнасиловали, опять. Я не знаю, кто это был, но в сознании всплыли старые воспоминания.

Наверное, тогда и начался основной пиздец моей жизни.В период с конца сентября по декабрь (в начале декабря была госпитализация) не было ни дня, чтобы я не рыдала, чтобы не ебошила паника.Бессонница достигла своего апогея. Если мне и удавалось уснуть, то максимум на 2-3 часа, днём, когда в комнате была Люци, с которой мы на тот момент жили, а просыпалась всегда с такой сильной тревогой, будто надо мной стоял маньяк с ножом всё то время, пока я спала.Еда на вкус была пресной и вязкой, мне казалось, что я жую валенок, что бы я ни ела. Иммунитет упал донельзя. Я несколько месяцев не могла вылечить простуду. Однажды я всё-таки сходила в больницу и мне сказали, что у меня пневмония.Про то, что волос и ногтей не осталось, я даже не говорю.Когда меня привезли в больницу, я весила 39кг.

Ещё раз замечу, что я никому обо всём этом не говорила. Когда я всё же решилась, меня не поняли и начали обвинять в лени, привлечении внимания и во всём в таком духе, ну, вы, наверное, знаете.

Я совершенно перестала себя контролировать. Перестала понимать где я и что со мной происходит. Я на автомате шла в университет, если могла заставить себя встать (это бывало очень редко). Панические атаки настигали меня каждый день по несколько раз. Я убегала с пар, пряталась по туалетам и углам, ждала, пока будет хоть немного лучше, чтобы были силы дойти до дома. В особо людных местах я падала в обморок. Таким образом, я не могла ездить на метро и автобусах. Безопасным было лишь одно место — моя комната. Дала о себе знать агорафобия. К ноябрю паника начиналась, стоило мне сделать всего несколько шагов по коридору. Я не могла спокойно себя чувствовать, если дверь не была закрыта на замок.
Повторю, чтобы сделать акцент: я не понимала вообще нихуя, в голове сплошной error.. Это будто моя голова была, не знаю, набита ватой или будто я была роботом с ростком сознания, который вроде понимает что-то, но всё равно робот, который автоматически выполняет заложенную программу. Я начала практиковать самолечение и прописала себе транквилизаторы, снова. Паника стала беспокоить КАПЕЛЬКУ меньше, я даже съездила на концерт. Кроме паники меня беспокоили галлюцинации/иллюзии (не ебу), в общем, я везде видела изнасиловавшего меня чувака: на улице, в универе, в магазине, на стадионе, когда была пара физры, за окном — он всюду меня преследовал. Я понимала, что он не реален, но мне всегда было страшно, я каждый раз переживала произошедшее снова и снова.

Это было настолько жалко, что и вспоминать тошно. Я могла только плакать, больше я ничего не могла. Я устраивала истерики, стоило мне остаться одной в комнате. Била вещи, себя, всё вокруг, кричала, тщетно пыталась понять хоть что-нибудь из того, ада, что творился в моей голове.

В один прекрасный день я просто сдалась. Поняла, что не могу больше выдерживать ничего из вышеописанного. Возможно, если бы я поделилась этим с кем-то, кто был бы в состоянии понять, а не отвернуться, и, может быть, помочь, всё бы не закончилось так, но мы имеем то, что имеем. О своих проблемах я не могла говорить.
Я приняла решение, потом что-то щёлкнуло и я решила кинуть монетку: выпилиться или сначала съездить к врачу. Монетка упала благополучным для всех образом. Возможно, мне просто повезло.

Я приехала на приём в частную клинику, рассказала меньше половины того, что я рассказываю сейчас, и оттуда меня на скорой увезли в больницу, где я пробыла следующие полгода.О том, каково там находиться, можно прочитать в предыдущем посте.

Со мной работали психологи и психотерапевты, но того, что я говорю сейчас, я тогда тоже не сказала. Мне бы это не помогло, таблетки у всех были одинаковые, на ход лечения это бы не повлияло. Главное, что я работала над этим все полгода и потом ещё уже после выписки.

Мне там помогли. Симптомы, отравляющие жизнь, ушли. Туман в голове рассеялся. Остались лишь проблемы психологического характера. С какими-то я научилась справляться сама. Например, у меня нет страха общественных мест, нет страха заговорить с незнакомым человеком. Я вполне приспособилась к жизни. С какими-то из моих проблем может помочь разобраться только специалист.

Выписали меня в мае с пограничным и шизоидным расстройствами. Несколько месяцев назад я снова была на комиссии, мне поставили БАР (хотя я сейчас понимаю, что неважно, как называется по-научному хуйня, происходящая в твоей башке). Хороший пример в нужное время привела Анечка — Хиросима и Нагасаки. Посмотрите на них тогда и сейчас. ТОчное описание того, что происходило и происходит в моей голове.

Примерно до середины июля проходил процесс моего восстановления. С моей жизнью всё относительно хорошо, я в порядке и счастлива. Да, моя болезнь всегда со мной, я об этом помню, но сейчас практически всё хорошо. Иногда падения случаются, но к ним я готова и они не такие масштабные и разрушительные. Теперь я лучше знаю свой организм и свою психику. Теперь я более бережно к себе отношусь.